Бронезащита советских средних танков

Анализ участия танковых армий в прорыве хорошо подготовленной позиционной обороны в качестве основной причины невысокой результативности их действий и понесенных ими крупных потерь летом 1943 г., указывал на наличие тактических резервов в повышении уровня боевой живучести Т-34 и эффективности их применения в предстоящих широкомасштабных операциях. Практически была поставлена задача исключения участия танковых армий в прорыве тактической зоны обороны (в идеале вплоть до введения их в «чистый» прорыв) за счет увеличения плотностей тяжелых танков НПП, артиллерии РГК и других средств усиления стрелковых соединений на участках прорыва.

Кроме того, имелись и значительные организационные резервы повышения оперативно-тактических возможностей и снижения потерь танковых объединений в наступательных операциях. Так, в целях наращивания огневых (в частности, противотанковых) возможностей крупных танковых формирований в их организацинно-штатную структуру планировалось ввести значительные силы САУ и реактивных установок.

Все вышеперчисленное позволяло сделать вывод, что в конце 1943 г. вариант решения задачи повышения боевых свойств среднего танка путем модернизации серийного Т-34 по-прежнему имел подавляющее преимущество в стратегическом плане, а недостатки оперативно-тактического характера могли быть сведены на нет с помощью нетехнических мероприятий. В итоге вариант с новым средним танком был отклонен в пользу модернизации Т-34.

Основой модернизации стала установка на Т-34 новой трехместной башни с 85-мм пушкой. Понятно, что при реализации этой программы модернизации, все мероприятия по повышению уровня защищенности машины, возможные в данных весовых границах, были направлены на повышение противоснарядной стойкости башни. Основа башни Т-34-85 отливалась из бронестали 71Л, обладающей гораздо более высокими литейными качествами, чем ранее применявшаяся для производства литых бронеоснов башен Т-34 сталь МЗ-2 (которая вообще-то не предназначалась для бронелитья). Использование новой высоколегированной стали с большей прокаливаемостью, позволило решить не только ряд технологических проблем, но и позволило добиться хорошего с точки зрения снарядостойкости сочетания геометрии башни и свойств бронестали.

Габаритная толщина лобовой части новой башни была увеличена сначала до 75 мм, а потом и до 90 мм. С конструктивно-технологической позиции столь значительный прирост толщины брони можно рассматривать как значительный успех. Но в 1944 г. при обстреле под курсовыми углами близкими к 0° такое бронирование обеспечивало непробитие башни основными германскими ПТС, лишь начиная с дальностей 800–2000 м. На самом деле, такое увеличение толщины лобовой части башни имело большое значение не для прироста стойкости, а влияло на выживаемость экипажа и сохранность оборудования при пробитии брони (особенно актуально это было при пробитии брони кумулятивными и подкалиберными боеприпасами, так как их заброневое действие особенно сильно зависело от защищающей толщины пробиваемой преграды).

Увеличение толщины бортовой части башни Т-34–85 до 75 мм дало куда больший эффект. В сочетании с конструктивным углом наклона башенных бортов такая толщина обеспечивала защиту от БС наиболее массовой 75-мм противотанковой пушки вермахта Pak 40 в диапазоне курсовых углов до ±40° на дальности 500 м. При этом, вследствие снижения опасности «проломного закусывания» (резкой нормализации снаряда, вызванного внедрением его головной части в бронепреграду, ввиду ослабления стойкости ее лицевых слоев из-за недостаточной толщины) при малых курсовых углах обстрела, значительно расширился диапазон углов рикошетирования. Это значительно повышало вероятность непоражения Т-34–85 при облическом (т. е. под углом) обстреле на дальностях, на которых огонь его собственного орудия по целям типа «ПТП на неподготовленной позиции» был наиболее эффективен.

Надо признать, что такое использование остававшегося весового резерва (порядка 1,5 тонн) было вполне рациональным. Но гораздо большее значение для повышения боевой живучести танка Т-34–85 имело не повышение бронезащиты башни, а размещение в ней 3-го члена экипажа, что избавляло командира танка от функций наводчика и помогало полностью сосредоточиться на наблюдении за полем боя, поиске целей и оценке обстановки. В результате действенность упреждающего и ответного огня Т-34–85 по танкоопасным целям, эффективность его противоартиллерийского маневра возросли. Таким образом, рост эффективности танкового огня и маневра обуславливали снижение потерь «тридцатьчетверок».

Ход сражений 1944 г. показал, что решение об отказе от производства нового среднего танка было правильным. Благодаря введению в производство модификации Т-34–85, а не перехода к выпуску Т-43, удалось сохранить темпы производства средних танков. Результатом чего явилась возможность для советского командования полностью укомплектовать матчастью крупные танковые формирования на различных стратегических направлениях. Противник, вынужденный равномерно «размазать» свои резервы по всему фронту в ходе летне-осенней кампании 1944 г. не смог отразить наступления Красной Армии ни на одном стратегическом направлении. Удалось использовать тактические и организационные резервы повышения боевой живучести и эффективности применения «тридцатьчетверок». В 1944 году, были учтены ошибки летней кампании 1943 г. и выработаны более рациональные способы прорыва германской тактической обороны.

Весной 1944 г. противник не имел на правобережной Украине хорошо подготовленной тактической зоны обороны. Немцы просто не успевали ее оборудовать. Это позволило советским танковым соединениям сохранять свою ударную мощь для действий в оперативной глубине. В результате они буквально «разорвали» германский фронт в клочья на юго-западном направлении в ходе Корсунь-Шевченковской, Проскуровско-Черновицкой и Уманско-Ботошанской операций. Глубина продвижения танковых армий составила 220–370 км, а максимальные темпы наступления в условиях сильной весенней распутицы достигали 30–65 км в сутки. При этом, на вооружении танковых армий состояли в основном все те же Т-34–76.

Летом 1944 года четко обозначились тенденции к росту глубины ввода в сражение советских танковых соединений. С позиции боевой живучести это означало постоянное снижение плотностей противотанковой обороны противника на рубежах, преодолеваемых танками ЭРУ. В результате потери советских танковых армий на начальном этапе операций в 1944 г., в среднем, снизились с 30-40% до 15-20%. Следовательно, для действий в оперативной глубине построения вражеских войск, характеризуемой наименьшей плотностью ПТО противника и наименее благоприятными условиями боя для его ПТС, сохранялось уже до 80-85% советских танков.