БЛОКАДНЫЙ ЛЕНИНГРАД: накануне катастрофы

Еще до начала блокады партийные информаторы сообщали о наличии слухов относительно хорошего обращения немцев с жителями оккупированных районов - "покупают у населения яйца и кур", "хорошо относятся к пленным" [ЦГАИПД СПб Ф.409 Оп.2 Д.294 Л.97]. Одна из работниц Галошного завода со слов знакомой, бывшей на оккупированной территории, рассказывала о преимуществах жизни при немцах, а также об антисемитской пропаганде - "показывают кино, как русские стоят в очереди, а евреи идут с заднего хода". Информатор РК Трегубов подчеркивал, что в большинстве случаев источниками слухов, разговоров и нездоровых настроений были прибывающие в город с фронта и главным образом вышедшие из окружения [ЦГАИПД СПб Ф.409 Оп.2 Д.294 Л.101]. В начале сентября также высказывались скептические настроения в отношении военного обучения ("берут одних инвалидов, да и оружия для них нет"), а также целесообразности проведения оборонных работ ("немец все равно обойдет"). В городе оказалось значительное количество немецких листовок. О. Фрейденберг признавалась, что "некоторые я сама читала". Призывы сдаваться и начинать погромы ("Бей жида-политрука, морда просит кирпича!") были лейтмотивом агитации противника.

Большой интерес к международным событиям, которые в довоенном Ленинграде скорее напоминали мечты и грезы, нежели имели какое-либо реальное значение, через два месяца войны практически полностью исчез, уступив место насущным вопросам начала борьбы за выживание. Ни альянс с Англией, ни совместная операция с англичанами в Иране, должная убедить в искренности намерений союзников в совместной борьбе с Германией, не нашли соответствующего отклика у ленинградцев. По-прежнему по отношению к демократическим государствам до­минировало недоверие. Таким образом, на этом этапе войны внешний ресурс усиления борьбы с Германией не представлялся горожанам существенным.

П. Лукницкий, работавший в то время в Ленинграде корреспондентом ТАСС, также отмечал, что "разговоры о разбомбленной, несколько раз занятой фашистами Мге по всему городу... Поскольку никаких официальных сообщений о том, что происходит под стенами города пока нет, население, естественно, питается слухами... Но тот факт, что бои идут всюду за городом, что никакие дальние поезда не ходят и Ленинград не имеет железнодорожного сообщения с другими городами, представляется несомненным" [П.Лукницкий "Сквозь всю блокаду", Л. 1964].

В конце августа - начале сентября 1941 г. ленинградское руководство оценивало ситуацию в городе как критическую. Готовясь к дальнейшему натиску со стороны противника, оно принимало меры к укреплению в городе порядка и общественной безопасности. Весьма показательной в этом отношении является передовая статья в "Ленинградской правде" от 2 сентября. В ней фактически говорилось о возможности беспорядков в городе и появлении новых видов асоциального поведения - мародерства, спекуляции и хулиганства. Уклонение от трудовой повинности стало уже настолько распространенным явлением, что редакция сочла возможным публикацию материалов о привлечении трех женщин к уголовной ответственности ["Ленинградская правда", 2.09.1941].

3 сентября передовая статья "Ленинградской правды" вновь была посвящена вопросу поддержания строжайшего революционного порядка и общественной безопасности. В очередной раз, приведя пример деятельности Военного трибунала, приговорившего к расстрелу некоего Г.Петрова за ведение антисоветской агитации, редакция газеты призвала всех выполнить "долг каждого советского патриота - разоблачать врагов, как бы хитро они ни маскировались". Далее, по-видимому, учитывая, что у населения понизился порог бдительности и оно стало весьма терпимо воспринимать носителей "альтернативных настроений", редакция подчеркнула, что "тот, кто равнодушно относится к паникерам и распространителям слухов, не разоблачает и не пресекает предательских действий, тот создает угрозу общественной безопасности, тот делает тягчайшее преступление перед родиной". В статье также указывалось на конкретные проявления малодушия на строительстве оборонительных сооружений, стремление части населения избежать общественных работ. Осознавая, что ключевую роль в предстоящей борьбе за город суждено сыграть женщинам, руководство города обратилось к ним через "Ленинградскую правду" быть "на страже революционного порядка, ... клеймить позором всех, кто в эти дни окажется трусом, паникером, дезертиром".

Подобные настроения были связаны с тем, что ни Военный Совет, ни тем более горожане не знали планов германского командования изрядно потрепанной группы армий "Север", которое по ряду причин уже отказалось от планов штурма города, продолжая при этом давление по всему фронту. На случай сдачи города производилось минирование важнейших объектов, создавалось подполье. В спешном порядке в конце августа 1941 г. в городе было произведено изъятие контрреволюционного элемента. Кроме того, в результате трех массовых облав с целью выявления дезертиров и лиц без прописки в Ленинграде и пригородах в период с 26 августа по 5 сентября 1941 г. было задержано 7 528 человек. Таким образом, к моментуначала блокады в городе с населением в 2 457 608 человек не должно было остаться политически неблагонадежных лиц. Однако эвакуация этой категории населения была завершена только в начале декабря 1941 г. после установления дороги через Ладогу.

Я заканчиваю этот рассказ сентябрем 1941 года...

Для ленинградцев всё самое страшное было ещё впереди...

Источник:
Н.Ломагин "Неизвестная блокада", кн.1, СПб, "Нева", 2004