 |
 |
 |
||||
| |
|
|
СЕЙЧАС НА САЙТЕЧитателей нет |
Впервые опубликовано 09.11.2011 20:12
Последняя редакция 05.02.2012 15:17
Материал читали 16939 человек
<< Пред. страница - Страница 8 из 12 - След. страница >>
Утром следующего дня, когда подтянулась артиллерия, после мощного артналета, мы выбили немцев из этого местечка, но при этом неожиданно понесли большие потери. Дело в том, что в каменных и железобетонных подвалах этих домов находились пулеметные гнезда. Через слуховые окна, которые больше напоминали бойницы, немцы, подпустив атакующие роты на близкое расстояние, открыли поражающий кинжальный огонь. Дома уже были разрушены нашей артиллерией, а огневые точки в подвалах остались невредимы. Конечно, это были не доты, и при прямом попадании снаряда фундамент дома разрушался. Поредевшие роты залегли. Я опять вызвал огонь артиллерии по развалинам этих домов, и где-то через полчаса все было закончено. Во время этого боя шальной пулей был легко ранен мой ординарец, молодой парнишка... Мы продолжали двигаться вперед. Немцы отходили на новый рубеж обороны, яростно огрызаясь. При малейшей возможности даже пытались контратаковать. Чтобы замедлить наше продвижение, они постоянно выставляли тыловые заставы, которые держались до последней возможности и, как правило, погибали все, но не отходили и в плен не сдавались. Понятное дело, они защищали свой дом, причем часто в прямом смысле этого слова. Но немец был уже не тот. Помню, среди убитых и пленных было очень много пожилых мужчин и совсем еще безусых юнцов. На каждый немецкий танк приходилось три, а то и пять наших танков. Не помню точные данные, но, по своим ощущениям, у нас было подавляющее преимущество в артиллерии, а авиация наша давно господствовала в воздухе. В общем, Германия явно выдыхалась. Но главное, что мы давно уже были не те, что в сорок первом и сорок втором. Что и говорить, хорошие у нас были учителя. Как правило, немцы нас уже не били, когда силы были равны, чаще мы их били. Ну а если брать во внимание, что теперь у нас практически всегда было преимущество и оно постоянно наращивалось, то становилось понятно, что окончательная победа - это дело не такого уж долгого времени. Однако большинство из нас, кто тогда находился в боевых порядках, не дожили до этого дня. [...] …И вот смотрим, едет сам командующий нашим фронтом генерал армии Черняховский. Приняв доклад нашего командира полка Кима, поздоровался с солдатами, и тут ему показалось, что мы, офицеры, как-то неловко стоим по стойке «смирно». Он показал нам, как это надо делать, но выражение лица у него при этом было довольно простодушным, не сказать ироничным. Задав нам несколько общих, обычных вопросов, он сел в свой «Виллис» и поехал дальше. Вот такая у меня была короткая, первая и последняя встреча с этим славным человеком. Где-то через месяц он погиб. По всем признакам новое наступление должно было начаться если не со дня на день, то через неделю-другую точно. Участились разведки боем, а также вылазки разведчиков за языком. Вещмешки солдат были набиты патронами и гранатами, мин в минометной роте было столько, что не знали, где их хранить. На батареях приданных нам артдивизионов никогда ранее я не видывал такого количества ящиков со снарядами. Ударные роты постоянно пополнялись людьми, а на передовую были доставлены канистры с водкой. Со всеми батальонами были проведены не просто учения, а военно-учебные сборы, которые, как я уже говорил, длились более десяти дней. И хотя вот уже два месяца мы с немцами обменивались лишь короткими артиллерийскими ударами, редкими вылазками да снайперским огнем, мы уже кожей ощущали, что вот-вот «доберемся до картечи». Мы были уверены, что еще до нового года опять пойдем вперед. Немцы, конечно, тоже не теряли время даром. Еще со времен Первой мировой войны на территории Восточной Пруссии сохранилось большое количество оборонительных сооружений, которые могли быть эффективно использованы для отражения нашего наступления. Мало того, сооружались все новые и новые укрепрайоны и линии обороны, каждый дом, каждая высотка превращались в крепость с немецким педантизмом и тщательностью. Да что там говорить, при одном взгляде на карту было понятно, что вся Восточная Пруссия представляет собой огромную, страшную крепость. И чтобы взять эту крепость, придется заплатить многими и многими тысячами жизней. А брать ее и класть свою жизнь предстояло нам. Рвались ли мы в бой? Не хотел бы давать однозначный ответ на этот вопрос. Наверное, «рвались» - это не совсем то слово. Да, каждый из нас делал то, что он должен был делать. Мы готовы были до конца исполнить долг и, если потребуется, сложить свои головы. Говорю это без всякого пафоса, просто констатирую факт. Но в свои двадцать-двадцать с небольшим лет, пройдя ад тяжелейших боев, получив ранения, мы уже слишком хорошо понимали, что нас там ждет, и поэтому мы не торопили время. Каждый прожитый день воспринимался как дар Божий, и поэтому, когда в очередной раз понимали, что и сегодня в бой не пойдем, думаю, каждый из нас испытывал чувство облегчения. Надеюсь, вы понимаете, это не была трусость, это была просто жажда жизни перед лицом неотвратимой смерти. Так думал и чувствовал я, так думали и чувствовали мои боевые товарищи. Эти мысли и чувства мы редко облекали в слова, но этого и не требовалось, все хорошо было понятно и без слов. [...] Время шло, а мы все стояли на месте, зарывшись по горло в землю. Нам казалось, все готово к броску, к решающему удару. К тому же, несмотря на начало зимы (а зима в тех местах гнилая, с постоянными туманами), часто выдавались погожие, ясные деньки, очень благоприятные для действия авиации, но все как будто замерло. Наше высшее руководство и военачальники из каких-то одним им ведомых соображений не начинали наступление. |
|||
© THE RUSSIAN BATTLEFIELD, 1998 - 2023 |
Комментарии
Такой мотив, месть за убитых, скорее всего присутствовал и у НЕМЦЕВ, когда они НЕМЕЦКИМИ патронами расстреливали польских военнопленных под Катынью в ходе кровопролитного Смоленского сражения.
/katyn-revised.html
"Из воспоминаний участников всевозможных войн мы знаем, как трудно бывает перешагнуть через себя и убить сдавшегося в плен БЕЗОРУЖНОГО врага, если
этого требует сложившаяся военная ситуация. Например, невозможность конвоирования пленного в тыл. А вот если существует мотив мести за вражеские преступления, то психологически расстрелять пленного гораздо легче."
Может почитаешь это:
"В эти дни я впервые близко увидел пленных немцев, а однажды был свидетелем дикой расправы над пленными. Человек пятнадцать пленных солдат сидели на обочине дороги. Где и когда их захватили, я не знаю. Они сидели неподвижно, спиной к дороге, их стерегли два наших молодых солдатика с автоматами. Вдруг подъезжает «Виллис», и из него выскакивает офицер, как я потом случайно узнал, какой-то замполит из соседней дивизии. На ходу вынимает пистолет и с каким-то звериным рычанием направляется к пленным. Подойдя вплотную к крайнему из них, приставляет пистолет к его затылку и спускает курок. Немец падает замертво. Потом к следующему, к следующему. У него заканчивается обойма. Он быстро меняет обойму - и так он стреляет, пока все они с пробитыми черепами не легли в ряд. Немцы не молили о пощаде, не пытались бежать, не сопротивлялись. Умирали молча, как ягнята на заклании. Только в тот момент, когда замполит приставлял пистолет к затылку, каждый из них как-то съеживался и убирал голову в плечи - выстрел - и он мешком валится на бок или назад.
За день или два до этого мои ребята убили двух немцев, как только те поднялись из укрытия с поднятыми руками. Но еще за минуту до этого те немцы стреляли в нас, и их убили, можно сказать, в пылу боя. А тут происходила какая-то бойня, истребление, пусть врагов, но пленных, а потому беззащитных. Причем это не были какие-то эсэсовцы или полицаи- предатели. Это были обычные солдаты вермахта, каких я потом видел в большом количестве. Я стоял в каком-то оцепенении и с ужасом наблюдал эту сцену."
/shelkov/stranitsa-3.html
"Замполиты" и прочие выродки безнаказанно расстреливали немецких военнопленных без суда. Причём именно тем способом, каким были расстреляны поляки в Катыни.
Это не я придумал, а описал ветеран войны Михаил Шелков.
Что касается Дахау
Первый массовых казней советских военнопленных началась 27 августа 1941 года. В связи с трудностью сохранить убийства секрет, они были переведены в соседний тир на Hebertshausen. Сначала он проходил там на 4 сентября 1941 года, затем два-три раза в неделю дальнейшей executions.The тела кремировали как в Дахау [это была еще старая печь] и крематории Мюнхена, а прах на хранение в коллективные серьезной . После переходного периода, эсэсовцы были казненных сожгли в крематории в Дахау только еврейской совместной работы были использованы там, члены которого всегда были убиты спустя некоторое время. Члены этой рабочей группы была размещена в бункере и не вступают в контакт с другими заключенными Обычно вермахта не отправлять военнопленных в концентрационны х лагерях, если эти русские политических комиссаров, или активисты которой в соответствии с фюрером-Befehl бы быть выполнен после спешки.
Пожалуйста, обратите внимание, я бы appreiciate ответ на мои комментарии по электронной почте herbstolpmann@g mail.com
"Юррий" использует, какой-то интернет переводчик, отсюда и неграмотный русский. Что вы собственно хотели сказать?
Как хорошо, что у нас есть такие знающие люди, да! Сразу чувствуешь себя защищенней, веришь, что ежели супостат нагрянет, то мы ему - ух! накостыляем. Конешно! С такими-то экспертами!
Гпз это батальон.570 человек потому что 3 кухни.Пулеметная рота расчет телега.Плюс телега старшине и телега бк подвозить.Это важно.А численность состав количество взводов роли не играют.Но она должна быть типовой.Так же ка и взвод.Так же и по минометам.А 50мм должны собраны во взвод.Одинминомет+рп=телега.И так далее.
И обязательно саперное отделение.Оно должно комбату окоп копать и разминировать.Вот он не пишет тут что все заминировано было.А было у него радиостанция или нет не важно.Сообщил он что его роту один пулемет держит или нет.Какая разница.Все равно полк подойдет и развернет одну пушку и этот расчет уничтожит.
Отсюда вывод гпз батальон.Батальон-пульрота,минрот а-2взвода 50 и 82 мм и количество минометов не важно.Важно стандартный.Важно стандартный и важно один расчет=одна телега одна лошадь+расчету телега под мины.Это для 82мм минометов.Взвод 45-к.Взвод зенитных пулеметов.Максим на треноге.И так далее.
И эта гпз-батальон.Везла с собой бк на телегах.Уничтожила этот расчет мг минометами и 45-ми.Обошла 2 ротами с флангов.И саперное отделение все разминировало.И так далее по пунктам.Дать по башке этим писакам рацией и автоматами.Вместе с Иссерсоном,Шапо шниковым и Гареевым.Оптом всем.Достали уже.
The first mass executions of Soviet prisoners of war commenced on the 27th August 1941. Due to the difficulty to keep the killings secret, they were moved to the nearby shooting range at Hebertshausen. It first took place there on the 4th September 1941, followed by two to three times a week of further executions.The bodies were cremated in both at Dachau [this was still the old oven] and Munich crematoriums and the ashes deposited in a collective grave. After a transitional period the SS-men had the executed men burned in the Dachau crematorium only, a Jewish work team was used there whose members were always killed after a certain time. The members of this work team was housed in the bunker and did not come into contact with other inmates Normally the Wehrmacht did not send Prisoners of War to a concentration camps unless these Russians were Political Commissars, or Activists which according to a Führer-Befehl would be executed post haste .
Спасибо Вам, капитан Шелков!
Капитан Шелков, командир второго батальона 852-го стрелкового полка 277-й стрелковой дивизии.
Мой ВАМ поклон до самой земли.